Мы были детьми…
Мы были детьми, но ты старше — всего на столетие.
Шутя, создавали миры. Разрушали Вселенные…
Миры — расцветали во мраке узорным соцветием.
Вселенные, как оказалось, такие же тленные...
И время — так вышло — совсем не имело значения:
Мы видели смерть и для жизни миры непригодные,
Тебя привлекала война и твои воплощения,
Меня же тревожили чувства исконно холодные…
Мы помнили крах, и великих империй рождение...
Мы были травой, и в полете сраженными птицами
Но мне, как всегда, не хватало лишь капли терпения
А ты все смеялся, плыл ветром и таял зарницами...
Ты так заигрался однажды с землей в человечество,
Что просто забыл о своем в небеса возвращении,
Ты их полюбил, и отнесся совсем по-отечески,
Как будто единственный мир так нуждался в прощении...
Я долго пыталась найти для всего объяснение,
Пока не спустилась к тебе, не взмахнула ресницами,
Пока не увидела странную шутку: Творения
С такими, как наши - до боли похожими - лицами...
Его звали шаманом…
Его звали шаманом все люди с окрестных земель,
Он всегда был один, и всегда был непрошенным гостем.
Он стучал в барабаны, и лодки садились на мель.
Он ел мясо сырым, и с молитвой закапывал кости.
Им пугали детей, и при нем опускали глаза.
Неизменно Седой с очень острым и пристальным взглядом,
Не боялся зверей, и о каждом мог правду сказать,
И со стаей волков он делился добычей, спал рядом...
Он по имени знал приходящие с юга ветра,
Останавливал кровь, заговаривал шепотом раны…
Я, однажды очнулась в его шалаше, у костра
- Ты же веришь в любовь? Там снаружи бушуют бураны...
Он касался меня, и внутри зарождался огонь…
Он был ласковым псом, и неистовым богом в постели...
Я сто раз умирала, и сердце сжимала ладонь,
Я любила его, а вокруг танцевали метели…
Он был старше их всех на мгновенье, на тысячи лет,
Он ушел по весне с самым алым и теплым закатом,
Его сын повзрослел, и живет, точно так же - в тайге…
Неизменно Седой с очень острым и пристальным взглядом...
Так уходит зима
На ресницах зимы, начал таять сапфировый иней,
Ярко снежный корсет потемнел от весенних проталин
Взгляд, когда-то седой, приобрел цвет насыщено синий,
И скользят по спине, ветра буйного пальцы... В печали…
Песни вьюг позади, город взорван звенящей капелью,
Разноцветные сны снова видят поникшие крыши.
Первый дождь за окном, все размыто в душе акварелью,
Так, уходит зима... Не прощаясь... Но ты ее слышишь…