Бродский, Есенин, Гумилев, Блок и снова Бродский

 

Если б я только могла стать им,

Я б поместила бесконечность в вас.

Про меня бы писали. И не только статьи.

И немного мешала б переполненность ваз.

 

Или апашем. Почему бы и нет?

В шею надуло от ветра шарфа.

И я б зашагала за его Шаганэ

Под звуки длинноволосой арфы.

 

Или путешественником с экспедицией в Африку.

Пишущем о мирах. Умирающем за Россию.

Сыплющем в общение не перец, но паприку

С человеком, полуизгоем или полуМессией,

 

Которым быть - даже страшно мечтать.

Болеть – не жить. Рядом с аптекой.

В двенадцать смертельным, как меч, стать

И изрезать свою же библиотеку.

 

Нет. Их мне не надо. А вот его,

Непознанного и невероятного…

Ах если б в Америку был телефон

Сквозь жизнь!! Проболтала бы с ним до полпятого.

 

Гранатовый браслет

 

я как будто соприкоснулась..
было близко, немного больно
оттого, что Не Ты доволен,
что счастливая я уснула.
оттого, что ты был так рядом,
сам не ведая, ведал мною.
от того, как сейчас открою,

что надела кольцо с гранатом.

было нежно, чуть странно грустно -
столько в этом тебя рождала.
и, укутавшись в одеяло,

из граната надела бусы.

мы когда-то в смятенье света
были преданы круговерти.
от тебя я теперь до смерти

жду гранатового браслета.

 

РИР – Вам телеграмма!

 

я шлю Вам телеграмму тчк
вы свернуты, затянуты, как узел.
к серебряновеко'вой музе
взывать идет маринина тоска.

я просто знаю Ваше тчк
насквозь родное - с-о-т-к-а-н-н-о-е - горе.
а избранным такое впору.
целую Вас.
до скорого.
пока