Гроза

 

Весь день палил нещадно зной,
над морем зреющих хлебов,
висел диск солнца золотой,
и словно плыл средь облаков.

Все было тихо. Лишь порой,
дул еле слышный ветерок,
но все уж бредило грозой,
куст каждый, дерево, листок.

И вот к полудню началось,
дождь хлынул разом, словно вдруг,
как простынь небо прорвалось
извергнув снопы водных дуг.

Сверкать одна страшней другой,
врезаться в твердь, как жала стрел,
зарницы стали, и глухой
гром, словно хохот загремел.

И в буйстве этом, средь огня,
средь дождевых прозрачных вод,
казалось, что сама земля
конца грозы покорно ждет.

 

Как сладострастен голос твой…

 

Как сладострастен голос твой,
когда порой ты томно млея,
мне песню с грустью и тоской
поешь как сказочная фея.

В той песне радость и печаль,
в ней бурей северных дыханье,
ее я слушаю и жаль,
мне жаль спугнуть очарованье.

И песня та меня несет,
сквозь дымку лет и расстоянье,
и все в душе моей растет.
блаженство и всепониманье.

И вижу я как в сладком сне,
перед собой морские дали,
и забываю в тишине,
я о тревогах и печали.

И оживают предо мной,
мечты и сладкие виденья
и все внимаю я с мольбой,
тебе в восторге упоенья.

 

Одних к себе влечет…

 

Одних к себе влечет изысканный чертог,
где роскошь вопиет, где ставит всем в укор,
нужду и нищету, изысканный декор,
как среди бранных слов салонно-пышный слог.

Прельщает яркий блеск их разум чуть живой,
им видимость важна, пусть даже и она,
в себе и не таит значенья, а одна,
гордыня в ней живет под внешностью пустой.

Но есть питомцы дум, чьи светлые сердца,
зовет простор полей, кому язык ветров,
побольше говорит, чем целый ворох слов,
под небом голубым их счастью нет конца!

Вдали от суеты им дышится вольней,
спадает пелена с очей духовных их,
и крепнет, и растет в их душах звучный стих,
как первый вешний цвет растет после дождей.