Кошка
Широко распахнуты глазенки:
В них восторг, и ужас, и надежда
«Мама, помоги, спаси котенка!»
Мама быстренько напялила одежду
И бегом по каменным ступенькам,
За толпой испуганных детишек –
У подъезда кошка-дуралейка
Окотилась стайкой мелких «мышек»
Мама села: «Что же ты, дуреха,
Неужели места лучше нету?
На морозе у подъезда плохо,
Кто тебя накормит здесь обедом?»
Загрузили выводок в коробку…
Думаем, «а что же скажет папа…»
Кошка, обустроившись немного,
Вытянув, вылизывает лапу.
Вот и папа, испугалась кошка
И зрачки в глазах по вертикали.
Папа, помолчав совсем немножко,
Говорит: «а как вы их назвали?»
Кошка спит, умаявшись, в коробке.
Под пушистым боком – шесть котяток.
Выйду, во дворе скажу девчонкам:
Хорошо, что рядом мама с папой!
Ревность (подражая Цветаевой)
...И получившая отказ,
Я вновь протягивала руку,
Пытаясь победить разлуку
Нелепым построеньем фраз...
И чем категоричней "нет",
Тем я настойчивей в признаньях,
Как нищенка, у мирозданья
Выпрашивающая ответ.
Как Вам живется, милый? Мирно?
Себя пытаясь обмануть,
Момент ответа оттянуть,
Я повторю вопрос Марины:
Как Вам, прожившему с Богиней
Без малого пятнадцать лет
Живется с гипсовой трухою, умеющей варить обед,
Не верящей в таинство линий?
Да! Я умею быть жестокой,
Молчите? Нечего сказать...
Но кто просил Вас отвергать
Мою протянутую руку?
Ни о чем
Мне кажется, что нет тебя родней,
Что ты один меня на свете любишь.
И, словно бисер выводку свиней,
Тебе бросаю жемчуг моих вирш.
Как радостно мне прочитать с утра
Все то, что жадно пишется ночами!
А на вопрос: «И сколько ж ты спала?!»
Небрежно и легко пожать плечами.
Зачем тебе, мой толстокожий друг,
Вникать в мои терзания ночные?
Ты так давно ко мне привык… А вдруг
Все то привычное окажется личиной?!
Ведь с новой мной тебе придется жить.
И заново учить мои привычки.
Как просто – не сказать тебе ни слова лжи
И все сгорит неосторожной спичкой.
Нет. Лучше не читать тебе моих стихов .
Не вызывать прилива откровений.
Оставим все как прежде - меньше слов,
Ты - мой рабочий, я - твой скромный гений.
