Умирает Питер

 

Пожелтела листва на чугунных висках,

заливают асфальтом булыжный узор,

струны медной души красят зеленью мха,

строят офисы с видом на ветхий собор,

пожирают рекламу, стучат каблуками

и ногтями стучат по экранам "айфонов",

обнимают Его так нахально за камни

и не слышат по мне Его жалобных стонов.

 

Он рухнет колоннами на спины машин,

на вечно зудящее облако лиц,

отразившийся ужас по коробкам витрин

Он расставит, как в клетках прирученных птиц.

Он, захлопнув мосты, разрыдаясь Невой,

станет снова и снова себя обвинять,

что когда-то давно Он покончил со мной,

не успев или не собираясь понять.

 

Люди сразу столпятся и станут смотреть

на кипящую в жилах гранитную твердь.

А кто-то цинично напишет в Твиттер

о том, как в слезах

умирает

Питер.

 

Она

 

А ты никому не расскажешь, что с ней нелегко?

Что она не разбавит свой кофе холодным, как снег, молоком...

что она не покажет ни единому существу, кто в ней осел, кто в ней зачался,

кто в ней хрипит ежечасно?

А ведь ты никому не отдашь её сердце, засекреченное,

исполосанное надписями на древних языках, сжатое в кулаках, в самых мощных тисках,

отдающее болью в висках?

А ты чувствуешь страх

за это глупое и бессмысленно ползущее создание,

захватившее все глубины твоего сознания

и любящее растворяться в стихах...?

Своих или чужих - не важно!

А ты будешь всё время любить её душевную скважину,

за которой тайна на семи замках,

которые ты ещё не вскрыл разом?

А ты готов плыть брассом

по её бескрайним сомнениям, по её бесконечным рифмам, бежать по её снам,

ворошить в её голове бедлам,

собирать мусор её мыслей в пластиковый пакет?

Бездонный, как её идеализированная свобода, как правила, по которым она идёт, как жизнь, в которой её нет?

 

Бес.сон.ница

 

Интересно, кому-нибудь так же везёт ночью:

сквозь многослойность обоин

просматривать нервного шёпота клочья,

разрушенные мысли людей, осколки отживших седин...?

И зная, что ты не один,

глотать час за часом, до боли в горле,

колючую проволоку табачного дыма, крепко сковавшую глаза-проруби.

Разбирать полёты чужих эмоций,

историй... калорий... Абсолютно тебе ненужных!

И дышать, как медуза - одними кольцами

собственных размышлений, напрочь застуженных.

И, потерянные во времени, былых идей рукава

закатать так, чтоб сидеть без движения,

позвонить Маме, сказать: "Ты права!

Я возьму на себя контроль за своим скольжением!"

Позвонить в ноль-три, сообщить заспанной дежурной:

"Дорогая, томная, белая... В окно посмотри!

Выпал снег, такой же как ты - гламурный..."

 

А затем выплюнуть из лёгких копоть,

Походить босиком, похрустеть дорогами,

это грязное месиво топтать.

И топать,

раздражая весь мир за гнилыми порогами.

 

Не завидую тем, кто не спит ночью,

днём много выверенного и чётко размеченного...

Ночь заталкивает в уши шёпота клочья,

От которых так скверно несёт человечиной.