***

 

"этот будет, конечно же, твой, - мне сказала однажды волшебница, - без царапинки выйдя из войн, на тебе обязательно женится, будет чайный и пряничный дом,
будут две замечательных дочери - только он из таких, кто ведом, на тебя здесь несметная очередь, а ведомых ты гонишь взашей, и они называются прошлое, ты танцуй, расцветай, хорошей для того, кем окажешься брошена,
для того, кто с тобою суров, разметайся огнями-косицами. он умнее всех профессоров, он святая твоя инквизиция, он твой крест, и неси же его, по тобою нехоженым улицам,
ты из пламени выйдешь живой, он в поклоне невольном ссутулится, настоящее имя вскричит, поцелует горелый подол тебе, пепел будет в гортани горчить, но сама себе сделаешь оттепель, только помни про имя имен, и про ведьмино слово единственно, он тогда будет словом клеймен и полюбит тебя, словно истину, равнодушие снимет рукой, не отвергнешь его - значит, женится,
слово то..." - и ушла на покой, растворившись во мраке, волшебница.

я все жду, я ночами не сплю,
испускаю безмолвные жалобы,
я все жду, что прошепчет "люблю",
а иначе я здесь не лежала бы,
а волшебницы нет до сих пор,
я то в коме, то в крике, то в панике,
жизнь уходит, как поезд в депо,
и кончается в заспанном спальнике.

 

о сути чувства

 

все эти ваши "умру-без-его-ресниц" -
элементарны, ватсон, как дважды два.
чувство не измеряют ни в "падать ниц",
ни в мастерстве из букв составлять слова.

это не то, если в трубке - голос родной,
а оглушительный страх потери сети.
это - открыл в человеке второе дно,
и не просто открыл, а смог его посетить.

и не количество пущенных всуе пуль
в чей-то любимый, вроде бы как, висок,
это - заплыть за самый последний буй,
лечь на сильные волны наискосок,

солнцу, не жмурясь, прямо смотреть в лицо,
гладя его по волосам лучей.
можно и золотое носить кольцо,
брак может быть бракован, а ты - ничей.

это не обещания быть твоим,
веки веков с тобою сейчас и здесь.
это когда безумно тепло двоим,
если вы друг у друга
всего лишь
есть

 

***

Я люблю не совсем красивых, и это правда.
Для меня это будет "не без особых примет".
Я влюбиться могла бы даже в отца и брата,
потому что люблю экспромт и эксперимент.

Я немножечко против взрослых, как Гумберт Гумберт,
с бородой до пояса, с родинкой над губой,
но стремление к идеальности нас погубит,
если сносим систему за первый случайный сбой.

Не любила ни мускулистых, ни гладкокожих,
лучше этот, лохматый, с родинкой на щеке,
Опыт мне нашептал - у того, кто всегда ухожен,
обязательно обнаружится кот в мешке.

Мне, наверно, важнее внутреннее, чем внешность,
но уродов прошу откланяться на счёт три.
Пусть ты тысячу раз красив, но скорей повешусь,
чем влюблюсь в океаны зла у тебя внутри.

Да, еще о сексе и прочих постельных играх...
Темнота - друг влюбленных, но поимей в виду:
не пугайся потом растительности на икрах,
если вдруг рискнешь попробовать на свету.

Своего заставляла бриться, когда с усами,
(целоваться мешает такой атрибут бобра),
но и с ними он мне казался красивым самым.
Ты осудишь меня. И по-своему будешь прав.