Спаситель

 

Серая пыль, сандалий порвался,
И как тяжел этот крест,
Люди кричат обуянные бесом,
Солнце палит всё окрест.
Ах... по ногам бьёт кнутом этот стражник -
Нет двух зубов, глаз заплыл,
Сын голодает три дня, а ты, бражник,
Деньги опять прокутил...
Господи, где доброта в этих людях,
Ведь я иду Их спасать?
Но мне в ответ: "Помолчи-ка, мой мальчик,
Сам... ты должен всё знать"

Ужас и спасение

 

Он Мастер - слаб, без воли, без судьбы,
В подвале тихом, вдали от суеты,
Лежит под одеялом, весь дрожит,
А на полу раскиданы листы.
Там, во дворе, кого-то матерят,
Кого-то бьют, ругаются, кричат,
Шевелит ветерок лежащие листы,
И мышка корочки грызет в углу в тиши.
"Здесь безопасно - тихо и тепло,
Пусть рвано одеяло, но своё,
А там за дверью - бойня, ужас, мат,
Я не смогу, я не могу, я не солдат", -
Так думал он, но тут - шаги, шаги,
В окошко кто-то заглянул, потом - к двери',
"Опять кошмар!" - шептал он, чуть дыша,
Тут дверь открылась... и вошла Она.

 

Штирлец вечен

 

Он Штирлиц – за'мкнутая в черепе шкатулка,
Ее не вскроешь просто так - она вся в нем.
Там в темноте летающие звезды
Зигзагами чертят косой облом.
Из траектории трапеция родится,
Гипотенуза светится ребром,
И что-то там еще (забыл) светится
Во мгле рисуя дальний отчий дом.
Но враг не дремлет - Мюллер косит глазом,
И Кальтенбрюннер в ухо всё хрипит,
И Шелленберг не друг, а так - проказа!
И Борман не поможет, падла, спит.
А он один, один во стае волчьей,
Он замкнут, он подтянут, он побрит,
Идет по коридору твердым шагом,
Шкатулка в голове миры родит.