Во мне погиб...

 

Во мне погиб большой целитель,

И гинеколог озорной,

Хоть жив до разных баб любитель,

Но добивается женой.

 

Во мне погиб орел двуликий,

И вор-карманник удалой,

Хоть жив еще бунтарь великий,

Но добивается женой.

 

Погиб во мне ботаник умный,

Так и родиться не успел,

Хоть скалолаз живет безумный,

Но у жены готов прицел.

 

И космонавт погиб от скуки,

Не вынес жизни под замком,

Вот-вот певец наложит руки,

Под твоим толстым каблуком.

 

Живет, как в коме, алкоголик,

Глаза желающий открыть,

Зато здоровый трудоголик,

Ему ж еще семью кормить.

 

Погиб во мне кощей бессмертный,

Но жив всегда Иван-дурак,

Все достижения незаметны,

И все он делает не так.

 

Погиб король и принц вдогонку,

Хотя все это ерунда,

Поэт живет, ты слышишь, женка,

Он не погибнет никогда.

 

Мне Тридцать Шесть

 

Увы, уже мне тридцать шесть,

Экватор нагло замаячил,

Спина болит не встать, не сесть,

И пить таблетки горстью начал.

 

Но не истрачен мой заряд

И порох есть еще на складе,

Беру барьеры без преград, -

Коня, - прошу мне, Бога ради.

 

И я помчусь на Вороном,

Туда, в неведомые дали,

В тридцать седьмом, в тридцать восьмом,

Меня еще там не видали.

 

Мой конь несется, что есть сил,

А я держусь двумя руками,

Коня за шею обхватил,

И пыль годов лишь под ногами.

 

И хоть сегодня тридцать шесть,

Не двадцать пять, не восемнадцать,

Но дел еще не перечесть,

Чтоб в смысле жизни разобраться.

 

А конь все мчит, а я держусь,

И не боюсь в лицо я ветра,

Я с этой гонки не снимусь,

Встречайте жизни километры.

 

Когда я ставил сына на стул

 

Когда я ставил сына на стул,

Просив рассказать стишок,

Он правду-матку о детстве гнул,

Повергнув знакомых в шок.

 

О том, что деда Мороза нет,

А елка - колючая дрянь,

О том, что баба Яга - это бред,

Неслась недетская брань.

 

О том, что предкам пора поумнеть,

И аист его не принес,

И нечего предкам речами звенеть

Повсюду совать свой нос.

 

О том, что руки можно не мыть,

Не заберет бабай,

Не верите вы, как же хочется выть,

Ты руки не мой и узнай.

 

За папу и маму достали сю-сю,

Наш супчик не будет он есть,

Ему ломоть хлеба и колбасю,

Вот она детская месть.

 

Он правду-матку о детстве гнул,

В мозгах наводя марафет,

Не надо ставить сына на стул,

Ведь сыну шестнадцать лет.